Статья 387. Переход прав кредитора к другому лицу на основании закона • Юрист Глобал

1. Права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств:

1) в результате универсального правопреемства в правах кредитора;

2) по решению суда о переводе прав кредитора на другое лицо, если возможность такого перевода предусмотрена законом;

3) вследствие исполнения обязательства поручителем должника или не являющимся должником по этому обязательству залогодателем;

4) при суброгации страховщику прав кредитора к должнику, ответственному за наступление страхового случая;

5) в других случаях, предусмотренных законом.

2. К отношениям, связанным с переходом прав на основании закона, применяются правила настоящего Кодекса об уступке требования (статьи 388 — 390), если иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или не вытекает из существа отношений.

Комментарий к ст. 387 ГК РФ

1. Уступка требования не исчерпывает собой всего многообразия случаев перехода прав кредитора к другому лицу. Такой переход, помимо цессии, может иметь место в силу закона или по решению суда (п. 1 ст. 382 ГК).

2. Переход прав кредитора в силу закона происходит на основании нормативного предписания при наступлении указанных в нем обстоятельств. Последнее уточнение является значимым и выгодно отличает формулировку комментируемой статьи от положений п. 1 ст. 382 ГК.

Переход прав в силу закона лишен волевого характера, свойственного цессии. Наступление предусмотренных законом юридических фактов приводит к автоматическому переходу прав кредитора к указанному в законе другому лицу. Таким образом, не может признаваться переходом прав в силу закона ситуация, когда нормативный акт обязывает кредитора передать требование другому лицу (см., например, абз. 2 ст. 986, п. 2 ст. 993 ГК). Переход прав в подобной ситуации не происходит автоматически, а требует волеизъявления кредитора. Если последний, выполняя возложенную на него обязанность, передает требование, имеет место переход права на основании сделки (цессия). При отказе кредитора управомоченное законом лицо может добиться перевода требования на себя судебным актом, заменяющим волеизъявление кредитора. В таком случае речь должна идти о переходе прав по решению суда (подробнее см.: Крашенинников Е.А. Основные вопросы уступки требования. С. 4 — 5).

3. К переходу прав на основании закона комментируемая статья относит все случаи универсального правопреемства (абз. 2). Последнее характеризуется единовременным переходом к преемнику (преемникам) всей совокупности прав и обязанностей правопредшественника, принадлежащей ему на момент правопреемства, как единого целого (см.: Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 322).

Универсальное правопреемство имеет место, в частности, при реорганизации юридического лица (см. ст. 58 ГК и коммент. к ней), а также при наследовании (см. ст. ст. 1110, 1112 ГК). В первом из указанных случаев в силу п. 4 ст. 57 ГК моментом перехода прав кредитора к другому лицу является момент государственной регистрации вновь возникших юридических лиц (при реорганизации в форме присоединения — момент внесения в ЕГРЮЛ записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица). Во втором в качестве такового выступает день открытия наследства (см. п. 4 ст. 1152 ГК).

4. В силу закона к лицу, исполнившему обязательство за должника, переходит право кредитора к этому должнику. Комментируемая статья называет три таких случая: а) переход к залогодателю, не являющемуся должником, исполнившему обязательство должника, прав кредитора по обязательству (см. ст. 350 ГК и коммент. к ней); б) переход прав кредитора к поручителю, исполнившему обязательство (см. ст. 365 ГК и коммент. к ней); в) переход к страховщику, выплатившему страховое возмещение по договору имущественного страхования, прав страхователя (выгодоприобретателя) к лицу, ответственному за убытки (см. ст. 965 ГК). Ввиду открытого характера перечня комментируемой статьи к этой же группе следует отнести переход к третьему лицу, удовлетворившему за свой счет требование кредитора, прав последнего по обязательству в случаях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК (см. коммент. к ней).

Все перечисленные случаи рассматриваются в юридической литературе как единый институт суброгации (во избежание недоразумений доктрина именует его «суброгацией в широком смысле») (подробнее см.: Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003. С. 363 — 387). Суброгация характеризуется переходом к преемнику (суброгату), исполнившему обязательство за другое лицо (основного должника), в силу (в момент и в размере) произведенного исполнения прав кредитора (суброганта) к основному должнику. Суброгация является исключением из правила п. 1 ст. 408 ГК (см. коммент. к ней), поскольку произведенное суброгатом исполнение не прекращает обязательство основного должника, а лишь служит основанием для перехода прав кредитора. Соответственно, суброгация допускается только в случаях, предусмотренных законом.

Суброгацию как отношение правопреемства следует отличать от регресса (см. коммент. к ст. 382 ГК).

5. Перечень комментируемой статьи не является исчерпывающим. К числу случаев перехода прав кредитора в силу закона могут быть также отнесены: а) переход к новому кредитору прав, обеспечивающих исполнение обязательства (см. ст. 384, абз. 3 ст. 355 ГК, п. 2 ст. 47 Закона об ипотеке), а равно права на неуплаченные проценты (см. ст. 384 ГК); б) переход к лизингополучателю по договору сублизинга права требования лизингополучателя к продавцу по договору лизинга (см. п. 1 ст. 8 Закона о лизинге).

6. Комментируемая статья относит к преемству в силу закона и переход прав кредитора на основании решения суда. Такое указание некорректно, поскольку судебный акт о переводе прав кредитора на другое лицо является самостоятельным основанием правопреемства. Данный вид характеризуется тем, что фактической предпосылкой перехода выступает решение суда, требование считается перешедшим в момент вступления судебного акта в законную силу и рядом других особенностей (подробнее см.: Крашенинников Е.А. Основные вопросы уступки требования. С. 5 — 6).

Перевод требования по решению суда возможен только в случаях, указанных в законе (абз. 3 комментируемой статьи). К числу таких случаев относится, в частности, перевод на комитента прав комиссионера по сделке, заключенной последним с третьим лицом (см. п. 2 ст. 993 ГК).

7. Поскольку правила гл. 24 ГК носят универсальный характер (см. коммент. к ст. 382 ГК), они практически полностью распространяются и на случаи перехода требования в силу закона или по решению суда. К указанным разновидностям правопреемства применяются положения п. п. 2, 3 ст. 382, ст. ст. 383 — 386, 388, 412 ГК (см. коммент. к ним). Напротив, правила ст. ст. 389, 390 ГК применению не подлежат, поскольку они рассчитаны исключительно на договорную передачу требования.

8. Правилами комментируемой статьи непосредственно не охватываются случаи замены стороны в договоре в силу указания закона (см., например, п. 1 ст. 617, ст. ст. 675, 1038 ГК) или решения суда (см., например, абз. 3 п. 1 ст. 621 ГК). Однако эти правила будут применяться к переходу прав кредитора, происходящему в рамках такой замены, по аналогии (см. ст. 6 ГК и коммент. к ней).

Об институте замены стороны в договоре см. коммент. к ст. 382 ГК.

Судебная практика по статье 387 ГК РФ

Определение Верховного Суда РФ от 14.01.2019 N 306-ЭС16-21415(8) по делу N А55-19503/2014

Удовлетворяя требования заявителя, суды первой и апелляционной инстанций, оценив представленные доказательства в соответствии с положениями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствовались статьями 335, 364 — 367 и 387 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из того, что в результате реализации земельного участка за счет имущества Тарасенко С.В. была погашена часть требований компании к должнику. В связи с изложенным суды указали, что требования компании к должнику в соответствующем размере перешли к Тарасенко С.В. в силу закона.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 15.01.2019 N 9-КГ18-20

Разрешая возникший спор и принимая решение об удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции, проанализировав положения статей 309, 310, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что ответчиком ООО «Завод минеральных вод «Волжский плес» ненадлежащим образом исполняются обязательства, взятые по договорам уступки права требования. Учитывая, что в настоящее время у ответчика перед Чернорудской Н.В. имеется неисполненное обязательство, общая задолженность по которому составляет 11 275 712 руб. 03 коп., суд взыскал указанную денежную сумму с ответчика в пользу истца.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 29.01.2019 по делу N 14-КГ18-56

В соответствии с абзацем 4 статьи 387 Гражданского кодекса Российской Федерации права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании закона вследствие исполнения обязательства поручителем должника.

По смыслу приведенных выше норм права исполнение обязательства, произведенное одним из поручителей, влечет переход к нему прав, принадлежавших кредитору, в том числе и обеспечивающих обязательство требований к каждому из других поручителей о солидарном с должником исполнении обеспеченного обязательства. При этом срок исковой давности по требованиям поручителя, исполнившего обязательство, к должнику и к другим его поручителям надлежит исчислять с момента исполнения обязательства таким поручителем, в том числе и при частичном исполнении обязательства.

Определение Верховного Суда РФ от 18.02.2019 N 305-ЭС18-17629(2) по делу N А40-122605/2017

Признавая требования общества «Астория» обоснованными, суды сослались на переход к нему в порядке суброгации (статьи 365, 384 и 387 Гражданского кодекса Российской Федерации) всех прав, принадлежавших банку.

При этом судами отклонены возражения конкурсного кредитора — общества «ПИРРОН» — о наличии отношений, направленных на формирование связанными с должником лицами подконтрольной им кредиторской задолженности с целью безосновательного влияния на ход процедур банкротства.

Определение Верховного Суда РФ от 22.02.2019 N 308-ЭС18-21322 по делу N А53-26569/2016

Разрешая спор, признавая требования фонда обоснованными и обеспеченными залогом имущества должника, суды сослались на положения статей 334, 335.1, 342, 361, 363 — 365, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 1, 46 Федерального закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» и исходили из того, что залогодержателем по всем договорам залога изначально выступал банк, в связи с чем требования фонда к должнику являются производными от требований первоначального кредитора и не могут с ними конкурировать, фонд не может осуществлять свои права как поручитель во вред основному кредитору.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629(2) по делу N А40-122605/2017

Признавая требования общества «Астория» обоснованными, суды сослались на переход к нему в порядке суброгации (статьи 365, 384 и 387 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс)) всех прав, принадлежавших банку.

Определение Верховного Суда РФ от 25.03.2019 N 304-ЭС18-20769(2) по делу N А45-2845/2017

Суды руководствовались статьями 365, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из доказанности материального правопреемства между банком и ООО «Гефест», в том числе исполнения последним своих обязательств поручителя должника перед банком.

Достаточных оснований для иных выводов заявителем не приведено.

Определение Верховного Суда РФ от 29.03.2019 N 305-ЭС19-2015 по делу N А40-220383/2017

В указанном пределе вред обществу возмещен и на возмещенную сумму у страховщика возникла суброгация (статьи 387, 965 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Правоотношения по полному возмещению вреда возникают не в связи со страхованием, а основаны на нормах права об обязательствах вследствие причинения вреда (статьи 15, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации) и могут быть реализованы только самостоятельным обращением потерпевшего к причинившему вред лицу.

Определение Верховного Суда РФ от 07.06.2019 N 309-ЭС19-7699 по делу N А07-13652/2018

Отказывая в удовлетворении заявления Калинкина М.Н., суд, основываясь на оценке представленных в дело доказательств в соответствии с правилами главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 10, 313, 382, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 2, 6, 7, 33, 48, 62 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», учитывая разъяснения, приведенные в абзаце 3 пункта 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2016 N 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении», пришел к выводу о том, что институт исполнения обязательства указанным третьим лицом за должника использован вопреки его назначению с целью занятия места уполномоченного органа в деле о банкротстве должника, не связанной с удовлетворением своего материального либо иного раскрытого им экономического интереса, не связанного со злоупотреблением правом, при отсутствии доказательств приобретения им прав требований к должнику.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 23.07.2019 N 80-КГ19-6

При отсутствии такого соглашения между истцом и Гомолицким В.В. к истцу переходили права взыскателя по исполнительному производству в соответствии со статьей 387 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суд, сославшись на то, что представленная истцом квитанция от 10 августа 2015 г. не свидетельствует о возникновении между Ромадановым С.В. и Гомолицким В.В. заемных отношений, отказал в удовлетворении исковых требований заявленных в порядке статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 27.08.2019 N 38-КГ19-9

Частично удовлетворяя заявление Общества о замене стороны кредитора в названном обязательстве, суд первой инстанции руководствовался положениями статей 313, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что права кредитора в данном случае перешли Обществу в том объеме, в каком оно произвело исполнение за должника. Суд также указал, что правопреемство допускается и на стадии принудительного исполнения судебных актов. Ограничений для перехода права (требования) в части и возникновения нескольких кредиторов в одном обязательстве законом не установлено.