Статья 415. Прощение долга • Юрист Глобал

1. Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора.

2. Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не направит кредитору возражений против прощения долга.

Комментарий к ст. 415 ГК РФ

1. Под прощением долга понимается освобождение кредитором должника от лежащей на нем обязанности.

Прощение долга относится к договорным способам прекращения обязательств и допускается только по соглашению между кредитором и должником. Иное мнение (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под. ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 800 (автор главы — Е.В. Кабатова)) неубедительно, поскольку основано на некорректном толковании комментируемой статьи и не учитывает целого ряда обстоятельств.

Во-первых, для обоснования односторонне-сделочной природы прощения долга используется лишь часть текста комментируемой статьи («обязательство прекращается освобождением»). Такое толкование далеко от буквального и не способно привести к достоверному результату. Кроме того, систематическое толкование положений гл. 26 ГК показывает, что одностороннее прекращение обязательства является лишь исключением (см. ст. 407 ГК) и возможно только в случаях, прямо предусмотренных законом (например, при зачете — ст. 411 ГК). Во-вторых, непризнание за волеизъявлением должника конституирующего значения влечет, по сути, навязывание ему прекращения обязательства. Подобный подход далеко не всегда соответствует интересам должника и вступает в определенное противоречие с основными принципами гражданского законодательства. В-третьих, договорный характер прощения долга подтверждается историческим и сравнительно-правовым анализом рассматриваемого института (см. § 397 ГГУ, ст. 115 ШОЗ, ст. 6.160 ГК Нидерландов, ст. 1236 ГК Италии). Таким образом, прощение долга опосредуется договором между кредитором и должником, а не односторонней сделкой кредитора.

2. По своей правовой природе договор прощения долга является самостоятельной распорядительной сделкой и не может (ни полностью, ни в части) рассматриваться как разновидность обязательственного договора дарения. Наиболее наглядно это видно при дарственном обещании, которое лишь порождает обязанность дарителя простить долг, но не прекращает соответствующее требование. Его прекращение осуществляется в рамках самостоятельного волевого акта — договора о прощении долга. Реальный договор дарения совершается через договор о прощении долга. В этом случае самостоятельный характер обоих договоров также не вызывает сомнений, поскольку прекращение обязательства выступает следствием именно договора о прощении долга (подробнее см.: Павлов А.А. Прощение долга // Сб. статей к 55-летию Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. С. 111 — 114).

Правовым основанием договора о прощении долга может служить и возмездная сделка (например, при взаимном прощении долгов либо прощении части долга в целях обеспечения исполнения остальной части). Необходимо, однако, иметь в виду, что распорядительный характер договора о прощении долга исключает применение к нему дифференциации сделок на возмездные и безвозмездные. Возмездной (безвозмездной) может быть только лежащая в его основании обязательственная сделка, но не сам договор о прощении долга.

3. Как распорядительная сделка договор прощения долга абстрактен. Вследствие этого он не зависит от пороков обязательственной сделки, лежащей в его основании, и, соответственно, является действительным даже при отсутствии или недействительности обязательственной сделки (подробнее см.: Крашенинников Е.А. Правовая природа прощения долга // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2001. Вып. 8. С. 51 — 53). Так, недействительность договора дарения, совершенного в нарушение запрета ст. 575 ГК, не влечет недействительности основанной на нем сделки прощения долга, а следовательно, и восстановления прекратившегося обязательства. Но в этих случаях должник неосновательно обогащается за счет кредитора. Поэтому у бывшего кредитора возникает притязание к бывшему должнику на восстановление прощеного требования.

4. Предметом договора прощения долга может выступать в принципе любое обязательственное право (требование) как договорного, так и внедоговорного характера. Исключение составляют лишь требования, обладающие особым целевым назначением (о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, об уплате алиментов). По смыслу закона они не могут прекратиться иным, нежели исполнение, способом.

Отсутствуют преграды для прекращения рассматриваемым способом притязания на уплату неустойки.

При делимости предмета обязательства возможно прощение части долга (прекращение части обязательства). С учетом презумпции ст. 407 ГК (см. коммент. к ней) направленность волеизъявления сторон на частичное прощение долга должна явно вытекать из соглашения.

5. Комментируемая статья не устанавливает правил относительно формы договора прощения долга. Поэтому данный договор может быть заключен в любой форме, предусмотренной для совершения сделок (см. абз. 1 п. 1 ст. 434 ГК).

Допустимой формой договора прощения долга может выступать расписка кредитора об отсутствии претензий, врученная им должнику.

Поскольку договор прощения долга может быть заключен устно, допустимо его совершение и путем конклюдентного поведения (п. 2 ст. 158 ГК). Так, наличие соглашения о прощении долга может быть констатировано в случае возвращения должнику долговой расписки или уничтожения ее в присутствии должника. Обязательство гаранта перед бенефициаром может быть прекращено путем отказа бенефициара от своих прав по гарантии и возвращения ее гаранту (см. подп. 3 п. 1 ст. 378 ГК).

6. Прощение долга предполагает явно выраженное волеизъявление обеих сторон прекратить обязательство. В силу этого не является прощением долга и не влечет соответствующего правового эффекта непредъявление кредитором требования об исполнении обязательства, принятие кредитором лишь части долга, а равно обещание кредитора не заявлять должнику существующие против него требования.

Судебная практика по статье 415 ГК РФ

Определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 18.01.2019 N 86-КГ18-10

В соответствии со статьей 415 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора.

Пунктом 1 статьи 210 Налогового кодекса Российской Федерации установлено, что при определении налоговой базы учитываются все доходы налогоплательщика, полученные им как в денежной, так и в натуральной формах, или право на распоряжение которыми у него возникло, а также доходы в виде материальной выгоды, определяемой в соответствии со статьей 212 Налогового кодекса Российской Федерации.

Определение Верховного Суда РФ от 17.07.2019 N 304-ЭС19-12634 по делу N А02-913/2018

Отказывая в иске, суды, руководствуясь положениями статей 10, 166, 179, 415, 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходили из отсутствия обстоятельств, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

При этом суды пришли к выводу о недоказанности предпринимателем обстоятельств, свидетельствующих о том, что сделка (прощение долга) отвечала признакам дарения; о совершении сделки под влиянием обмана со стороны ответчика, в частности, в связи с получением сведений о плохом финансовом состоянии ответчика; не установили злоупотребления обществом правом.

Определение Верховного Суда РФ от 06.03.2017 N 305-ЭС17-215 по делу N А41-98938/2015

Кроме того, суд указал на прекращение заемного обязательства общества «Лукино» в порядке статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации в результате заключения между Юдниковым А.П. (вторым кредитором в цепочке сделок по уступке требования) и должником соглашения о прощении долга.

Суд округа согласился с данными выводами суда апелляционной инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 17.03.2017 N 306-ЭС17-1193 по делу N А57-30126/2015

Отказывая в удовлетворении требования о признании недействительной односторонней сделки в виде письма от 13.10.2015, направленного обществом «Стройлизинг» в адрес треста, суды на основании статей 155, 156, 382, 407, 415, 575 ГК РФ исходили из того, что данное письмо не является односторонней сделкой, направленной на прощение долга, является ничтожной сделкой, как противоречащей закону, не повлекшей уменьшения задолженности треста перед механизированной колонной N 160.

Определение Верховного Суда РФ от 14.04.2017 N 50-ПЭК17 по делу N А40-120254/2015

Отменяя принятые по делу судебные акты, Судебная коллегия, руководствуясь положениями статей 407, 415, 423, 572 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, данными Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по делам N 13952/05, N 8989/12, пришла к выводу о том, что судами неправильно истолкованы и применены нормы материального права, не выяснены все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора. Так, суды не дали оценку условиям заключенного сторонами соглашения к договору подряда о реструктуризации задолженности.

Определение Верховного Суда РФ от 04.07.2017 N 305-ЭС17-7811 по делу N А40-139884/2016

Отменяя принятое по делу решение и принимая по делу новый судебный акт об удовлетворении иска, апелляционный суд, с позицией которого согласился суд округа, руководствуясь положениями статей 153, 313, 384, 387, 415 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходил из отсутствия правовых оснований для признания спорного дополнительного соглашения в качестве сделки, влекущей последствия легитимного сбережения заявителем денежных средств в счет оплаты фактически оказанной ему услуги по передаче электрической энергии в спорный период за счет имущества истца, верно констатировав роль последнего в качестве кредитора ответчика на основании закона и обоснованность заявленных им требований по праву и размеру.

Определение Верховного Суда РФ от 25.10.2017 N 308-ЭС17-15698 по делу N А32-8768/2016

Отказывая в удовлетворении иска в части взыскания стоимости электроэнергии, приобретавшейся ответчиком для дальнейшей продажи третьему лицу, как своему конечному потребителю по договору энергоснабжения от 01.10.2011, суды руководствовались статьями 415, 461 Гражданского кодекса Российской Федерации, приказом Региональной энергетической комиссии — Департамента цен и тарифов Краснодарского края от 30.01.2015 N 6/2015-9 «О внесении изменений в отдельные приказы Региональной энергетической комиссии — Департамента цен и тарифов Краснодарского края», изменившим границы зоны деятельности ответчика как гарантирующего поставщика, и исходили из установленного факта надлежащего извещения истца ответчиком о расторжении с 01.07.2015 договора энергоснабжения от 01.10.2011, что исключает взыскание с ответчика стоимости приходящейся на конечного потребителя электрической энергии по указанному договору.

Определение Верховного Суда РФ от 16.10.2017 N 301-КГ17-14230 по делу N А79-6723/2016

С учетом названных норм права и исследованных по делу доказательств по правилам, предусмотренным в статье 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции, установив, что арифметически верная сумма неустойки (1 353 283 рубля 47 копеек) находится в пределах от 5 до 20 процентов от цены контракта, пришел к выводу о правомерном удержании Администрацией 50 процентов от начисленной суммы неустойки; остальные 50 процентов подлежат списанию применительно к положениям статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Определение Верховного Суда РФ от 03.06.2020 N 307-ЭС20-8479 по делу N А42-7414/2019

Оценив доказательства по делу в соответствии со статьей 71 АПК РФ, исследовав фактические обстоятельства дела, суды установили факт нарушения продавцом срока поставки товара, правомерное удержание покупателем из стоимости поставленного товара части неустойки и, руководствуясь статьями 309, 329, 330, 415, 431, 506, 516, 521 Гражданского кодекса Российской Федерации, учитывая период просрочки исполнения обязательства, снижение ответчиком размера начисленной неустойки, отсутствие доказательств явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательств, признав обоснованным применение обществом пункта 5.3 договора, отказали в иске.

Определение Верховного Суда РФ от 08.06.2020 N 305-ЭС20-6392 по делу N А40-7633/2019

При этом суд кассационной инстанции в соответствии со статьями 384, 421, 428 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс), правомерно отклонил доводы ответчика об отсутствии оснований для взыскания неустойки, поскольку наличие в актах передачи объектов строительства, составленных ответчиком, условий о прекращении обязательства по выплате неустойки по правилам статьи 415 Гражданского кодекса с даты окончания срока исполнения обязательства по договору до фактической передачи объектов, с учетом согласованных сторонами в договорах и не измененных сроков, являются нарушающими баланс интересов сторон.